Право удержания возникает у кредитора в качестве реакции на неисправность должника по денежному обязательству и призвано обеспечить имущественный интерес в надлежащем исполнении данного обязательства. Достаточно часто неисполнение одного обязательства является следствием общей несостоятельности должника – этим можно объяснить то, что конкуренция норм об удержании, направленных на обеспечение интересов отдельного кредитора, и норм о банкротстве, целью которых является обеспечение равного удовлетворения интересов всех кредиторов несостоятельного должника, традиционно является предметом научного и практического интереса. Еще в 1871 году Н. Депп, сетуя на неурегулированность вопросов удержания в конкурсном процессе, писал: «в законах это особое отношение вовсе не затронуто… и [не зная торговых обыкновений – А. Т.] судья бывает вынужден присудить заложенный товар массе кредиторов должника, потому что нет формального акта заклада»[1].
При рассмотрении правомочий ретентора – лица, обладающего правом удержания, в рамках конкурсного процесса представляется особенно важным ответить на два вопроса, предопределяемых структурой права удержания[2]. Во-первых, сохраняется ли право кредитора продолжать удержание в неизменном виде на различных стадиях процедуры банкротства, а если модифицируется, то каким образом. Во-вторых, в каком порядке происходит удовлетворение требований, обеспеченных удержанием, к несостоятельному должнику.
I. Системное уяснение норм закона о несостоятельности позволяет сделать вывод, что право удержания имущества должника существенно ограничивается на начальном этапе рассмотрения дела о банкротстве – в процедуре наблюдения – и прекращается с момента введения одной из реабилитационных процедур несостоятельности, либо конкурсного производства.
Ограничение права удержания в период наблюдения заключается в невозможности для кредитора получить удовлетворение из стоимости удерживаемой вещи. Ст. 63 закона «О несостоятельности (банкротстве) » предусматривает, что с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения требования кредиторов по денежным обязательствам, срок исполнения по которым наступил на дату введения наблюдения, могут быть предъявлены к должнику только с соблюдением установленного законом порядка. Упомянутый порядок предъявления требований включает в себя необходимость соблюдения установленной п. 4 ст. 134 закона очередности удовлетворения требований, а также недопустимость преимущественного удовлетворения одного кредитора перед другими кредиторами той же или привилегированной очереди. Если кредитор по денежному обязательству, обеспеченному удержанием, до введения наблюдения не предъявил своих требований к должнику в судебном порядке и не обратил взыскание по данному иску на удерживаемое имущество, после введения наблюдения требования могут быть заявлены только в рамках дела о несостоятельности. Удовлетворение требований обеспеченного кредитора за счет предмета удержания при этом невозможно без учета закона «О несостоятельности (банкротстве) »: действие специальных норм превалирует над действием норм общих. В силу указанных положений закона следует признать невозможным и заключение в рамках наблюдения соглашения о порядке обращения взыскания на удерживаемое имущество по правилам п. 1-2 ст. 349 ГК РФ.
В случае, когда кредитор воспользовался правом обратить взыскание на предмет удержания до введения наблюдения, но на соответствующую дату обязательство остается не исполненным, кредитор временно лишается права получить удовлетворение из стоимости удерживаемой вещи. В силу прямого указания п. 1 ст. 63 закона о банкротстве введение наблюдения приостанавливает исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям. Поскольку же удовлетворение требований осуществляется здесь публичным порядком – через исполнительное производство – реализация компенсационной составляющей права удержания в рамках наблюдения невозможна в силу прямого указания закона. Однако введение наблюдения не прекращает еще права фактически удерживать вещь – лишь временно (на срок до семи месяцев – согласно п. 3 ст. 62, ст. 51 закона о банкротстве) не может быть реализовано правомочие «экзекуции удерживаемой вещи» – кредитор не вправе обратить взыскание на предмет удержания. Представляется, что данный запрет распространяется и на случаи обращения взыскания на удерживаемое имущество в несудебном порядке по соглашению сторон, когда такое соглашение было заключено до возбуждения дела о несостоятельности. Противоположный вывод может стать обоснованием обхода закона и преимущественного удовлетворения требований ретентора перед другими кредиторами – а потому противоречит доктринально сформулированным принципам конкурсного процесса[3].
Последствия приостановления экзекутивного правомочия зависят от дальнейшего хода процедуры банкротства. Если во время наблюдения будет заключено мировое соглашение, или производство по делу о банкротстве будет прекращено по иным основаниям, право удержания восстанавливается в полном объеме: кредитор вправе реализовать как стимулирующую, так и компенсационную его составляющую. В случае же введения вторичных процедур несостоятельности право удержания прекращается. Данный тезис может быть обоснован двумя специальными нормами закона о банкротстве.
С момента введения финансового оздоровления, внешнего управления, конкурсного производства, помимо иного, отменяются ранее принятые меры по обеспечению требований кредиторов. Представляется, что меры по обеспечению требований кредиторов в смысле ст. 81, 94, 126 закона «О несостоятельности (банкротстве) » включают как гражданско-правовые меры по обеспечению обязательств, так и имеющие административно-правовую природу: процессуальные обеспечительные меры и аресты, налагаемые в ходе исполнительного производства[4]. Таким образом, данное понятие включает и право удержания, de lege lata отнесенное к способам обеспечения исполнения обязательств (глава 23 ГК РФ).
Кроме того, указанные выше нормы закона «О несостоятельности (банкротстве) » предусматривает, что аресты на имущество должника и иные ограничения должника в части распоряжения его имуществом могут быть наложены исключительно в рамках процесса о банкротстве Реализация кредитором права удержания без сомнения ограничивает возможности находящегося в процедуре банкротства лица по распоряжению своим имуществом. Такое ограничение противоречит существу как реабилитационных (пассивной – финансового оздоровления и активной – внешнего управления), так и ликвидационной процедуры несостоятельности.
В первом случае должнику предоставляется возможность восстановить свою платежеспособность через установление законом льготного режима исполнения по денежным обязательствам (реструктуризация задолженности в процедуре финансового оздоровления и мораторий при внешнем управлении). Исключение из правила о моратории для кредиторов, обладающих правом удержания, законом не предусмотрено. Равным образом закон не устанавливает императивно специального порядка удовлетворения требований ретентора при исполнении графика погашения задолженности в рамках финансового оздоровления. Реализация права на самостоятельное получение удовлетворения из удерживаемой вещи, да и просто отказ возвратить ее должнику со ссылкой на право удержания может перечеркнуть возможности санации должника, следовательно, не соответствует целям проведения реабилитационных процедур несостоятельности.
Открытие ликвидационной процедуры банкротства предполагает включение всего имущества должника в конкурсную массу для последующей его реализации и соразмерного удовлетворения требований кредиторов за счет полученных средств[5]. Должник сохраняет право собственности на предмет удержания, который остается его имуществом и в силу п. 1 ст. 131 закона «О несостоятельности (банкротстве) » входит в конкурсную массу. Сохранение права удержания и возможности его реализовать вне рамок дела о несостоятельности и конкурсного производства, означало бы нарушение принципов очередности и соразмерности как основополагающих принципов удовлетворения требований конкурсных кредиторов и уполномоченных органов.
Применительно к закону «О несостоятельности (банкротстве) предприятий»[6] В. А. Беловым было высказано противоположное мнение о том, что «в случае наступления несостоятельности должника … возможность реализации права удержания сохраняется за кредитором. Например, при объявлении заемщика несостоятельным банк имеет право удержать находящиеся у него ценности этого заемщика вплоть до исполнения его обязательств конкурсной комиссией. Передавать эти ценности в конкурсную массу банк не обязан»[7]. Мысль эта вполне подтверждалась названным законом: ведь согласно п. 4 его ст. 26 имущество должника, являющееся предметом залога, не включалось в конкурсную массу, а ст. 29 предусматривала погашение обеспеченных залогом долговых обязательств должника вне конкурса и за счет всего имущества должника. При этом норма ст. 360 принятого уже к моменту написания В. А. Беловым данного материала ГК РФ[8] позволила распространить специальный режим удовлетворения требований залогодержателя к несостоятельному должнику и на ретенционные правоотношения.
Сегодня трудно принять эту точку зрения, прежде всего потому, что действующее законодательство не дает оснований для подобного вывода. Законодательно признано и доктринально обосновано, что «предмет залога поступает в конкурсную массу, а обеспеченный кредитор становится конкурсным, теряя возможность, обратив взыскание на предмет залога, реализовать его и получить преимущественное удовлетворение своих требований из его стоимости»[9].
Действительно, если признать, что право удержания сохраняется в полном объеме и после введения судом реабилитационной или ликвидационной процедуры банкротства, то тем самым кредитору-ретентору будет дозволено удовлетворить свое денежное требование вне установленной законом о банкротстве очередности, что прямо запрещено под страхом уголовной ответственности. При этом такую привилегию ретентор получит не в силу социальной значимости своего требования, своей социальной незащищенности (как кредиторы 1 и 2 очередей), и не в силу поощряемого законом повышенного предпринимательского риска во взаимоотношениях с предприятием-банкротом (как кредиторы по текущим и внеочередным требованиям), а в силу только лишь своего фактического положения – положения владельца определенной части имущества должника, что представляется несправедливым.
Удерживаемое имущество должно быть передано ретентором должнику или арбитражному управляющему, который учитывает объект права удержания в составе конкурсной массы, но обособленно (п. 2 ст. 131 закона о банкротстве). При отказе от передачи удерживаемого имущества в конкурсную массу должник или арбитражный управляющий вправе истребовать его от утратившего право удержания кредитора.
Изложенная здесь позиция о пределах осуществления права удержания имущества должника, находящегося в процедуре банкротства, находит подтверждение и в судебной практике, хотя следует признать незначительный объем последней. Так, по одному из дел арбитражный суд кассационной инстанции постановил, что поскольку кредитор включен в реестр требований кредиторов, меры по обеспечению его требований снимаются в силу ст. 69 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) » № 6-ФЗ от 8 января 1998 г.[10], и законных оснований для удержания спорного имущества должника в целях обеспечения своих требований у кредитора не имеется[11]. По другому делу судом было указано, что удовлетворение требований истца об обращении взыскания на удерживаемое имущество повлечет преимущественное удовлетворение требований одного кредитора перед другими[12]. Аналогичным образом разрешил спор о правомерности удержания и федеральный арбитражный суд другого округа, указав, что «обеспечительное удержание имущества по долгам [несостоятельного] истца не основано статьями 359, 360 ГК РФ»[13].
II. Еще в статье 1926 года А. В. Венедиктов называет «вопрос о ранге права удержания в ряду других преимущественных прав при несостоятельности» «наиболее сложным теоретически и важным практически»[14]. Как ни парадоксально, несмотря на все развитие гражданского законодательства, за почти восемьдесят лет вопрос остается нерешенным, и до сих пор «мы стоим перед дилеммой: приравнять… право удержания в отношении очередности удовлетворения претензий к… залоговому праву или же найти для него какое-то иное место в ряду остальных преимущественных прав на имущество несостоятельного» лица[15].
В пользу уравнения в правах ретентора и залогового кредитора в разное время высказывались Н. Е. Еремичев, С. А. Карелина, О. А. Никитина, С. В. Сарбаш, Е. А. Суханов, М. В. Телюкина[16]. Противоположную точку зрения отстаивают О. А. Городов, А. В. Латынцев, Е. Ю. Пустовалова[17]. Вновь принятый в 2002 году закон «О несостоятельности (банкротстве) » также не был дополнен положениями, которые напрямую установили бы очередность удовлетворения требований, обеспеченных удержанием, а потому неопределенность правового статуса ретентора и порядка удовлетворения обеспеченных удержанием требований сохраняется и сегодня.
Возможно ли восполнение этого пробела путем толкования существующего нормативного материала? Да, такая возможность существует, причем применение систематического анализа закона приводит к признанию правильности мнения о необходимости распространения на удержание соответствующих правил о залоге.
Справедливо суждение, что право удержания является самостоятельной правовой конструкцией, направленной на обеспечение исполнения обязательств и имеет ряд существенных отличий от залога, в силу чего их отождествление является неверным. Несмотря на то, что рассматриваемый способ обеспечения исполнения обязательств имеет сходные черты с институтом залога, удержание не может рассматриваться как его часть или разновидность. При банкротстве должника и определении очередности удовлетворения требований его кредиторов какой-либо трансформации удержания в залог не происходит. Однако привилегированный порядок удовлетворения требований, определенный в ст. 134, 138 закона «О несостоятельности (банкротстве) » должен быть применен к обязательствам, обеспеченным удержанием, в силу общих норм гражданского законодательства.
Гражданским кодексом в ст. 360 прямо установлено, что правила о залоге применяются к праву удержания в части определения порядка и объема удовлетворения требований кредитора из стоимости удерживаемой вещи. Пункт 4 ст. 134 закона о банкротстве определяет, что требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, удовлетворяются за счет стоимости предмета залога в порядке, установленном статьей 138 настоящего Федерального закона. Из содержания данной нормы и наименования содержащей ее статьи («Очередность удовлетворения требований кредиторов») становится очевидно, что она определяет квалифицированный порядок обращения взыскания на заложенное имущество, применяемый при несостоятельности должника. Следовательно, в силу ст. 360 ГК РФ этот специальный порядок в полной мере применим и к случаю удовлетворения требований, обеспеченных удержанием.
Другим весомым аргументом в пользу признания за ретентором прав привилегированного кредитора является указание на специальную норму п. 2 ст. 996 ГК РФ, предусматривающую применительно к удержанию комиссионером вещей комитента 1) прекращение права удержания с момента признания должника банкротом (то есть лишь с момента введения конкурсного производства); 2) право комиссионера на удовлетворение его требований к комитенту в пределах стоимости вещей и в соответствии со ст. 360 ГК РФ наравне с требованиями, обеспеченными залогом. Указывается, что данная норма позволяет толковать формулировку «порядок удовлетворения требований кредитора» как включающую в себя и специальный порядок, установленный законом о банкротстве. В литературе нашла поддержку точка зрения, что правило ст. 996 ГК РФ имеет общее для института удержания значение[18]. Как следствие – признание права любого ретентора на преимущественное удовлетворение его требований за счет удерживаемого имущества наравне с залогодержателями. Условия для этого нам видится только два: установление судом требований кредитора в реестр с указанием на характер обеспечения и передача вещи в конкурсную массу.
Противопоставить изложенной точке зрения можно, пожалуй, лишь буквальное толкование закона о банкротстве, где не содержится прямого указания на применение норм данного закона, регулирующих залоговые правоотношения, к праву удержания. Можно также отметить, что ни другие специальные нормы ГК РФ об удержании (ст. 712, 790, 972), ни принятый позднее специальный закон «О несостоятельности (банкротстве) » не содержат положений, аналогичных п. 2 ст. 996 ГК РФ, что в свете существующей дискуссионности вопроса вряд ли может быть списано на простое упущение законодателя: «неверно признавать за правилом… нигде в Кодексе больше не встречающимся, общее для института удержания значение»[19]. Более того, субсидиарное применение существующей нормы к отношениям по удержанию затруднено, во-первых, отсутствием владения должника удерживаемой вещью, и, во-вторых, односторонним характером удержания, о котором должник гипотетически может и не быть осведомлен. Вместе с тем, достаточная определенность ст. 360 ГК РФ позволяет заключить, что такая мотивация вряд ли может быть признана обоснованной, равно как и ограничение прав ретентора в случае несостоятельности должника.
Как видим, равенство правовых статусов ретентора и залогодержателя в процедуре банкротства предполагается и действующим законом. Однако с учетом существующей тенденции к максимальной конкретизации законодательства о несостоятельности, представляется необходимым ликвидировать последние черты неопределенности в рассматриваемых правоотношениях. Совершенно справедливым в связи с этим является мнение М. В. Телюкиной: «избежать практических проблем и сложностей, связанных с толкованием законов, можно только путем определения в Законе о банкротстве статуса кредиторов, обеспеченных удержанием имущества должника»[20].
Поэтому представляется целесообразным дополнить п. 4 ст. 134 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) » от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ абзацем шестым следующего содержания: «Требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным удержанием имущества должника, удовлетворяются в порядке, установленном для удовлетворения требований, обеспеченных залогом».
Сходных корректив требует и абз. 2 п. 2 ст. 131 того же закона, предусматривающий, что в целях обеспечения интересов залоговых кредиторов имущество должника, являющееся предметом залога, (1) учитывается в составе конкурсной массы отдельно и (2) подлежит обязательной оценке. Мы предлагаем распространить действие данной нормы на предмет удержания, изложив ее в следующей редакции: «В составе имущества должника отдельно учитывается и подлежит обязательной оценке имущество, являющееся предметом залога или удержания».
Каким же образом предлагается учитывать в реестре требований обязательства несостоятельного должника перед кредитором-ретентором? Определение арбитражного суда об установлении таких требований должно содержать указание на наличие обеспечения и необходимость удовлетворения таких требований в порядке, установленном для требований, обеспеченных залогом. Представляется целесообразным проведение оценки предмета обеспечения (п. 2 ст. 131 закона о банкротстве) уже на стадии рассмотрения обеспеченных требований судом.
Продажа ранее удерживавшегося имущества должна производиться по правилам п. 4 ст. 138 закона «О несостоятельности (банкротстве) » – на условиях, определенных кредитором.
Изложенное позволяет заключить, что введение в отношении должника, имущество которого подвергается удержанию, любой из вторичных процедур несостоятельности прекращает субъективное право ретентора. Необходимым для этого юридическим фактом будет являться вступление в законную силу соответствующего определения арбитражного суда или решения о признании должника банкротом, после чего предмет удержания может быть истребован в конкурсную массу. Данную границу осуществления права удержания следует охарактеризовать в качестве субъектной, поскольку она связана с изменениями правового режима имущества несостоятельного должника. Утративший право на удержание кредитор взамен приобретает право на удовлетворение своих требований в особом порядке наравне с кредиторами, чьи требования обеспечены залогом.
[1] Депп Н. О торговых судах // Журнал гражданского и торгового права. – 1871. – март. – С. 12.
[2] Право удержания включает возможность не выдавать объект удержания собственнику вопреки существующей обязанности (стимулирующее, или дефензивное, правомочие) и возможность получить удовлетворение обеспеченных удержанием требований из стоимости вещи (компенсационное, или экзекутивное, правомочие). Подробнее о структуре субъективного права удержания: Сарбаш С. В. Некоторые аспекты применения права удержания // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. – 1997. – № 11. – С. 93.
[3] Подробнее см.: Телюкина М. В. Основы конкурсного права. – М.: Волтерс Клувер, 2004. – С. 69-71. В рассматриваемом случае нарушается принцип пропорциональности и соразмерности при удовлетворении требований кредиторов в порядке очередности.
[4] Карелина С. А. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства): учебно-практическое пособие. – М.: Волтерс Клувер, 2006. – С. 146, 155, 185.
[5] Целями конкурсного производства также являются: поиск и аккумулирование имущества должника; реализацию этого имущества; распределение средств между кредиторами; ликвидацию юридического лица – должника (Телюкина М. В. Указ. соч. – С. 410).
[6] Закон Российской Федерации от 19 ноября 1992 г. №3929-1 «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» // Ведомости Совета народных депутатов и Верховного совета Российской Федерации. – 1993. – №1. – Ст. 6.
[7] Белов В. А. Новые способы обеспечения исполнения банковских обязательств // Бизнес и банки. – 1997. – № 45. – 10-16 ноября. Это мнение высказано автором в 1997 году и основывается на толковании закона РФ «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» от 19 ноября 1992 г. №3929-I.
[8] Хотя В. А. Белов и не ссылается напрямую на эту статью ГК РФ, нам представляется, что именно ее действие позволило автору совершенно правильно с точки зрения актуального законодательства определить соотношение обеспечительных конструкций залога и удержания применительно к конкретной ситуации.
[9] Телюкина М. В. Указ. соч. – С. 184.
[10] В действующем законе о несостоятельности от 26 октября 2002 года аналогичная норма применительно к конкурсному производству сформулирована в п. 1 ст. 126. Вместе с тем, вызывает сомнение подчеркнутая судом обусловленность прекращения удержания включением требований обеспеченного кредитора в реестр, ведь согласно закону основанием снятия обеспечительных мер является введение судом одной из вторичных процедур банкротства.
[11] Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 11 мая 2004 г. № КГ-А41/3500-04 (В первой инстанции дело рассматривалось Арбитражным судом Московской области, дело № А-41-К1-14437/03).
[12] Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 26 сентября 2005 г. по делу № Ф09-1033/05-С3.
[13] Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 29 марта 1999 года по делу № Ф04/669-156/А27-99.
[14] Венедиктов А. В. Право удержания и зачета в банковской практике СССР / В кн. Избранные труды по гражданскому праву. – М.: Статут, 2004. – С. 204.
[15] Венедиктов А. В. Указ. соч. – С. 206.
[16] Еремичев Н. Е. Способы обеспечения договорных обязательств: национально-правовое и международно-праовое регулирование. Дисс. … канд. юрид. наук. – М., 2004. – С. 165. Карелина С. А. Указ. соч. – С. 207. Никитина О. А. Конкурсное производство // Вестник ВАС РФ. – 2001. – №3. – Приложение. – С. 157. Сарбаш С. В. Право удержания как способ обеспечения исполнения обязательств. М.: Статут. – 1998. – С. 144-145, 208. Гражданское право: в 2 т. Том II. Полутом 2: Учебник / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: БЕК, 2003. – С. 105. Телюкина М. В. Указ. соч. – С. 187-188.
[17] Комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве) »: Постатейный научно-практический / Под ред. В. Ф. Попондопуло. – М.: Омега-Л, 2003. – С. 301. Латынцев А. В. Система способов обеспечения исполнения договорных обязательств: дисс. … канд. юрид. наук. – М., 2002. – С. 82. Пустовалова Е. Ю. Очередность удовлетворения требований кредиторов при банкротстве должника // Правоведение. – 2002. – №1. – С. 67.
[18] Телюкина М. В. Комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве) » / Отв. ред. А. Ю. Кабалкин. – М.: БЕК, 1998. Никитина О. А. Указ. соч. – С. 158.
[19] Пустовалова Е. Ю. Судьба требований кредиторов при банкротстве должника. – М.: Статут, 2003. – С. 62.
[20] Телюкина М. В. Указ. соч. – С. 188.